Домик Сказочницы

Интересно Хорошая детская сказка)) Сказочница, молодец, ты мастер доброты.
Кстати о мышах...То есть, вот что испытывает обычная мышь при встрече со мной, когда я в ужасе и в такой же панике просто мечтаю в этот момент убежать на край света

Лена,здорово! Ты действительно Талант!!!!

я что то про такой журнал и неслышала.а здесь буквы маленькие,сложно читать

ДЕТСТВО
Осень лютовала, не в силах противостоять натиску наступающей зимы. В последних конвульсиях она низвергала на город всю накопленную сырость и серость. Ветер завывал, бросая почерневшие листья под ноги прохожим, заметая их в грязные холодные лужи. Мрачное небо нависало над самыми крышами, готовое поглотить каждого, кто в надежде увидеть солнечный луч, поднимал на него глаза. Ничего не осталось от воспетого поэтами золотого блеска, и воспоминания о теплых днях «бабьего лета» медленно угасали, размытые непрестанно накрапывающим дождем.
Среди разбросанного строительного мусора и обрезков металлических труб, пробирался малюсенький котенок. Видно было, что он еще только что открыл глаза, и делал свои первые шаги. Не умея еще пользоваться лапками, он на брюшке перелезал через трубы, спотыкаясь об арматуру и куски кирпичей. Реденькая еще шерсть не согревала, котенок дрожал, и не переставая жалобно мяучил.

- Набросали здесь! Ну кто – то же должен меня накормить? Стоило глаза открывать... Сидел бы зажмурившись… А где я, кстати, сидел? Там было тепло… Так. Стоп. Было тепло. Потом меня кто–то взял и понес, долго нёс. А потом уже стало холодно. Значит, теперь, чтобы стало тепло, надо долго идти. Эй! Кто – нибудь! Я есть хочу! У меня уже живот сводит! Сволочи все! Нельзя так с животными обращаться! Ну хоть дорогу покажите! Никого вокруг. Опс… меня подхватили на руки. Человек. Женщина. Тепло. Есть хочу – хочу – хочу! Зачем ты меня под куртку засовываешь? Я понимаю, что ты согреть хочешь. Но мне дышать нечем! Чем от тебя так воняет? Ах, у вас этот запах приятным считается? У меня нюх на всю жизнь пропадет! Аааапчих! Нет, это я еще не простыл, это у меня нос заложило! Выпусти хоть морду из-под куртки! Да не простужусь я! Я же кот! Понимаешь, КОТ! Всё, я думал, что умру от холода и голода, а умирать придется от удушья. Мяяяяяяу! Спасите! Помогите! Так, вытаскивает из-за пазухи. Маааама! Здесь же высоко! У меня когти еще мягкие, я не могу цепляться! Чем ты мне в морду тычешь? Уммм… молоко…. Срочно пить! Ох, хорошо – то как.

Мама соорудила импровизированную соску из пипетки, и теплым молочком потихоньку отпоила котенка. После того, как это существо набило себе брюшко, оно свернулось калачиком и блаженно задремало на руках. Бережно, чтобы не разбудить, его уложили в приготовленную коробку с высокими стенками, поставили поближе к батарее.
- Чтоб я его тут не видел! – грозно произнес папа, когда ему сообщили о новом члене семьи.
- К лотку приучим, отдадим кому – нибудь. Надо объявление будет по радио дать. Хорошенький же.
- Ну ладно, не квартира, а филиал Гринписа или приюта для бродячих животных.
Итак, живность было решено оставить.

- Мама! Ма-ма! Где я?! Кругом стены! Я в туалет хочу! Вы что, хотите, чтоб я на собственную подстилку нагадил? Вынимайте меня немедленно! Ну и куда вы меня опять тащите? Так… Неплохой лоточек, присыпка какая–то, если что-то наделаю, даже зарыть можно будет, чтоб никто не вычислил. Вы что, всей семьей смотреть собрались, как я гадить буду? Ааа! Собаааака! Ну вот, погадил. Все радостные, чуть ли не в ладоши хлопают. Но собака! Огромная рыжая морда таращится на меня своими бесстыжими глазищами! Шрсть дыбом, хвост трубой! Я должен выглядеть угрожающе! Шшшшшш! Неужели не страшно? Не нюхай! Падаю! Куда ты меня толкаешь? Да у тебя язык больше меня! Один раз провела – я на спину хлопнулся, а как мне теперь вставать? Это у тебя лапищи по полметра! А я не могу, лежу теперь как муха подбитая, лапами в воздухе перебираю! Нет, мне не встать! Уберись от меня и не тычь своим противным носом! Оп-па, перевернула! А что у нас там? Три ха-ха! Я залез под кровать, а у тебя сюда только нос и пол-лапы влезает! Вот и сиди теперь, одним глазом можешь даже на меня смотреть. Ничего я не украду! Не надо меня сторожить! Ладно, пора кушать. Мама кормит меня сидя в кресле, надо бы туда забраться… Нет, никак, высоко. Мама! Мама! Есть хочу! Ты где?!

Особую заботу о новом жильце проявила, как это ни странно, собака Найда. Давно, пять лет назад, ее подобрали такой же бродячей, тощей и блохастой. Сопутствующих животных вывели, откормили, отмыли, и теперь она была толстая и холеная, довольная жизнью и всем окружающим. Но где-то в глубине собачьей души еще жили воспоминания о том, что картофельная шелуха и брошенная кем-то луковица – это съедобно. А вот колбаса – нет. Так получилось, что щенков у Найды никогда не было. Моральные устои приемной семьи не позволяли топить щенков, а потомство породы «дворянская оборзевшая» вряд ли удалось бы кому – то сплавить. Поэтому во время «критических дней» Найда гордо дефилировала на прогулку в розовом ошейнике и на ярко-зеленом поводке. Появившегося в семье отпрыска неизвестной кошки, Найдини приняла как родного, всячески его опекала, вылизывала, следила, чтоб он где–нибудь не споткнулся и, не дай Бог, не переломал свои малюхоненькие лапы. А с лапами была отдельная история. Вся семья была уверена, что лапы у котёнка уже сломаны. Были они какие – то кривенькие, вечно трясущиеся, и по сравнению с забитым молочком животиком, явно недостаточно устойчивые. Основной целью собачьего воспитания была миска с едой на кухне. Осторожненько она подталкивала котенка носом, направляя его бреющие полеты по прихожей в сторону кухни. А когда перед ним возникало непреодолимое препятские, аккуратно поддевала под то место, где хвост начинается, чтоб он всё-таки смог перелезть через порожек.

- Куда ты, чудовище рыжее, меня опять толкаешь?! Ну что тебе не сидится! Я, может, хочу посмотреть что под вешалкой делается! Отстань от меня, противная животина! Думаешь, большая, так тебе всё можно? Фигушки! Убегу! Мда… убежишь от тебя. Ну ладно, ладно! Иду. Куда ты хочешь меня загнать? О! Бассейн! А в бассейне еда! Кра-са-та! Кому расскажи – не поверят. Не умею я так есть! Мне соску надо! Ну, допустим, залез я в эту тарелку - и чё дальше? Языком лакать? Это?! Неееее, это ты уж сама, это ж не молоко! Зачем ты это ешь? Ты уверена? Вкусно? Дай я попробую! Ммммм, объедение! Мы так вместе всю мисочку и опустошим! И ничего хозяевам не оставим! У них, в конце концов, холодильник есть, пусть сами себе хавчик добывают.

В безграничной любви к котенку с собакой мог соперничать только глава семьи. Как только кошастый подхалим начинал пищать, папа называл его «Сынку», и таскал на руках по квартире. Котенок гордо обозревал окрестности с высоты человеческого роста, и был безгранично счастлив.
Вскоре настал час Х. Котенку были подобраны хозяева. Есть он умел, к лотку приучен, мышей должен уметь ловить согласно родословной. Но этим надеждам сбыться было не суждено.
- Вы ерунду придумал, чужим я его не отдам, пусть живет здесь – в конечном итоге изрек папа – Места он много не занимает, денег на него тратить не надо.
О, как он ошибался…..

ОТРОЧЕСТВО
Черно – белое наглое существо было названо Масиком и стало сущим наказанием для собаки. Её нос был искусан, хвост буквально погрызен, живот оцарапан. Найда время от времени на Масяную, конечно, порыкивала, но по большей части терпела, и особо не возражала, что на неё в родной квартире был открыт сезон охоты. Вообще, у котёнка были две самых любимых игры – «Поймай Найдин хвост» и «Укуси папу за ногу».

- Ну поиграйте со мной кто – нибудь? Почему все всегда заняты? Урра! По коням! Когти наголо! Блин, по линолеуму в прихожей лапы скользят, опять на бок завалился. Ну ничего, я встану и всё равно хвост поймаю! Аап! А теперь быстрее под кровать, чтоб не достала! Что, злишься? А кто меня из комнаты не выпускал, когда гости пришли? Мне, между прочим, интересно было! Вторая серия. Папа идет из кухни. Галопом на него! На руки взял, гладит. Я хороший, я нежный, я ласковый. Мурррр! Спать…

***

- Праздник, праздник, празднуем семьей! Все к чему – то готовятся, стол накрывают! А мне кусочек вооон той колбаски, пожалуйста, и еще бы вон того мяска не помешало бы, и можно я на стол залезу? Нельзя? Поздно, я уже залез! Так, это не съедобно, это тоже, это горячо… Кстати, Лена сегодня явно была в магазине с вкусной едой, от нее тааак пахло изумительно! Я уж и об ноги терся, и мурлыкал, и в глаза заглядывал - ничего не дали. Найде косточку подарили, к ней теперь лучше не подходить – того и гляди, голову оттяпает, вон глазищами на меня косится. Я знаю, что на стол нельзя! Но мне тоже праздника хочется!
Ой, какие вкусные кусочки в желе мне в мисочку положили… ел бы не отрываясь. Умеют же готовить, если постараются! Насколько я понял, эта вкуснятина называется «Китекет говяжий». Вот теперь я буду есть только его! Не надо мне вашей колбасы. Супчик мне наливают – вы что, издеваетесь? Да не буду я об ваш супчик морду пачкать! Объявляю забастовку. И голодовку! Соизвольте меня нормально кормить! Я кот, а не ребенок, вы б мне еще яблоко погрызть дали…

***
- Черный день календаря. Нас с Найдой намыли, на нее нацепили парадный ошейник, меня зачем – то засунули в сумку. Выносят на улицу! Всё! Выкинуть хотят! Спасите! Я буду себя хорошо вести, только не выкидывайте! Там холодно и есть нечего, я помню! Я не буду больше на стол лазить, только простите! За все грехи простите! И туфли грызть не буду! Караул! В машину сажают. Лена с Найдой на заднем сидении, мы с Мамой на переднем. Найда почему-то не сопротивляется. Ей бы один раз тяпнуть – и мы бы домой смогли оба убежать. Найда! Найда! Собачья твоя душонка! Ну почему ты молчишь! Нас же хотят увезти подальше и выкинуть! Хоть дорогу запоминай, тебе видно! Пустите меня к Найде! Да, я царапаться умею, а еще кусаться! Вот вам! Крепко держат… Не вырваться. Привезли нас в какое – то сомнительное заведение. Тут явно было множество котов, собак и еще каких – то непонятных животных. Тётка какая – то в белом халате меня обсмотрела всего, какую – то штуку под хвост всунули. Найда стоит, безропотно терпит все эти процедуры. А ведь могла бы и объяснить кто в доме хозяин. Мне б ее зубищи, я б им всем устроил. Я что, теперь с этой штукой под хвостом ходить должен? Нет, вытащили, что – то записали. Имя – Масик. Возраст – 4 месяца. Да, это я! О, у меня теперь паспорт есть! Зачем меня на этот стол сажать, у меня лапы скользят, он же железный. Не, держат крепко, хоть не упаду – и то ладно. Аааааа! Больно – то как! В холку мне иглу вогнали и какую – то гадость впрыскивают. Усыпляют? Лена меня гладит теперь. Успокаивает? Прощается? У меня аж слёзы из глаз… Всё, погрузились в машину, поехали. Надеюсь домой. Найда рядом, а, значит, всё будет хорошо. Уткнулся носом в шерсть, молча рыдаю в ее белую жилетку. Хоть кто – то меня понимает…

ЮНОСТЬ.
- У меня есть дом. Сижу на форточке, наблюдаю. Коты бомжастые бегают, кушать им хочется. Надо не по помойкам таскаться, а хозяев себе искать. Я своим тут истерику закатывал – хотели меня рыбой вареной накормить, вонючей до ужаса. Я им кто? Акула? Вобщем, два часа морду от тарелки воротил – потом принесли нормальной еды. Дрессировке поддаются, всё нормально. Любят они меня. Как иногда хорошо, на руки возьмут, гладят, у меня мурашки под шерстью бегают, даже коготки сами по себе выпускаются и втягиваются. Но я старался никого не поцарапать, когти – то у меня уже не то, что раньше. Жалко только, что на улицу не выпускают. Я б побегал. Ну ничего, приходится выбирать. Мне и тут неплохо. Солнышко припекает, птички снуют туда-сюда. О! Птичка! Птичка! Вкуснятина! Дотянусь или не дотянусь? А если прыгнуть? Не допрыгну, далеко. Эх, попытка – не пытка. Прыгааааю! Лечу! Улетела, зараза! Аааааааааааа! Падаю! Караул! Приземлился на козырек подъезда. Лапы теперь болят. Кошак какой–то бандитского вида на меня снизу подозрительно косится, и как-то бочком ко мне продвигается. И завывает еще как сигнализация на машине. Вцепится, однозначно вцепится. Всё. Конец моей счастливой жизни. Голод, холод, избиения. Я домой хочу! Мама! Папа! Лена! Спасите! Убиваааааают! Папа с балкона мне зачем-то швабру суёт. Не-не-не! Я высоты боюсь! Вжимаюсь в стену, чтоб ему это понятно было. Ушки прижал. Аха, Лена окно открыла, пытается до меня дотянуться. Никак. Встаю на задние лапы, тянусь к ней. Не достает. Что же делать? О, кошачьи боги! Придумайте что-нибудь! Сотворите чудо! Из последних кошачьих сил подпрыгиваю – Лена успела за холку схватить, иначе летел бы вниз… Рывком забрасывает меня в кухню. Как пушечный снаряд лечу под стол. Приземлился. Сгруппировался. Найда стоит ухмыляется. Сейчас в меня наверняка полетит тапок, или что потяжелее. Ну что ж, заслужил. Не спорю. Я, между прочим, сам испугался! Никогда в жизни я на эту форточку больше не полезу! Даже если там не птички, а жареные окорочка летать будут! Уф, вроде бы отдышался. До чего доорал – даже охрип. Папа с балкона со шваброй в руках идет. Только бы не по ушам…
Мама хватает меня на руки, прикрывает от разъяренного папы. Я прижал уши, пытаюсь спрятаться в ее руках, даже хвост подтянул… Гладит. Как же хорошо, когда у тебя есть семья. Мурррр…

ну надо же! уже успела )))) я ж только выложила )))))

Там, где небо соединяется с землей…

Ой, во поле, да во чистом
Дует ветер веселой,
Дует ветер по пречистой
РУси – матери родной…
В серых сумерках накрапывал пакостный дождик. Словно надоедливый гнус, мелкие капли пролезали сквозь одежду, липли к коже. Лапти чавкали в грязной жиже, онучи намокали и распускались. Двое мужчин, и мальчик – подросток пробирались сквозь лес, отмахиваясь от комаров, да негромко напевая песню.
И сулите что хотите
Хоть каменьев, хоть златА
Мне родней всего на свете
РОських зЕмель красота...
- А что, Багоня, слыхал я, что есть такие земли, где круглый год лето. Правду люди бают, али как?
- Тебе б, Глушата, всё только б сказки слушать… Есть такие земли, Персией зовутся. Красоты невиданной. Солнце по небу кругами ходит, не заходя, птицы дивные поют – перья из драгоценных камней, а каждое перо – аж с мою руку. А как тамошние бабы пляшут – глаз не оторвать. Видел я персиянку – рабу у княжего двора, уж как плясала, как плясала. И лебедем ходит, и чреслами трясет. Монетками вельми обвешанная – она пляшет, а они звенят. Только лицо всё время тряпкой чуднОй закрыто, но видно, что сама она вся тёмная, как золой её натерли. Но хороша… – с искренней грустью вздохнул рассказчик, почесав затылок под бесформенной шапкой. – А еще там, говорят, дворцы красоты неписанной, да и богатства у тамошних царей несчетные.
- Расскажи, Багоня, уж коли начал, не томи!
- А главный город у них – Багдад. Правит там халиф – царь. А во весь город – огромный торг! И чего там только нет, и материя шелковая, и яства, о коих только мечтать можно, и злато, и серебро, и кони быстрые. А еще там звери диковинные есть – вельбуд называются. Не пьют, не едят, а сколь на себе поклажи возят – десять коней не подымут! Мужи книжени там науке каждого встречного учат – будь ты хоть княжич, хоть погань. Да что там, Персия – это не наша деревня. Хоть бы глазком на старость лет взглянуть…
- Всё, забалакались, здесь об ночь будем – наконец, подал голос третий их спутник, Колоб, скидывая с плеч суму – вон и вертеп подходящий, хоть от мокроты сокроет.
Пещера была небольшой, тёмной, но сухой. Раскинули у входа костерок, сели ужинать, хоть ужином эту трапезу назвать можно было лишь с большой натяжкой – пара корок хлеба, вода ключевая, что днем набрали, да по горстке лесных орехов.
Дрова в костерке потрескивали, по стенам бегали тени.
- Глянь-ко, дядько, никак блазень? – вдруг дрожащим голосом прошептал Глушата.
- Да не, на нас же кресты православные! Не явится блазень, испужается! – глуховато прошептал Колоб, но тем не менее, нащупал крест под холщовой рубахой.
К пещерке приближалась тёмная фигура в длинном одеянии. Из – под свободного капюшона не видно было лица, из – под подола не видно было ног, и поэтому казалось, что человек скользит по траве.
- Ты кто? Ворог али друг? – окликнул незваного гостя Глушата.
- Калика я перехожий, Требибором кличут. Ай, поделитесь люди добрые ужином, уж три дня росинки маковой во рту не было.
- Садись, дедушка, места много - подвигаясь, позвал его самый младший из путников.
Калика оказался маленьким, сухеньким старичком. Лицо, испещренное морщинами, казалось, светилось спокойствием, а в глазах таилась такая мудрость, будто старик видел всё на свете. Под взглядом старика путники невольно поёжились, и каждый подумал, что калика видит его насквозь, читая самые потайные мысли в самых дальних уголках души.
- А, что, дедушка, много ты земель видел? – начал разговор Глушата.
Старик, посасывая корку хлеба усмехнулся – Много, деточка, много. Столь много, что и не расскажешь обо всех. Вы, я слышал, в Персию идти вздумали? – обратился дед к Колобу, как к старшему.
- Хотим мы в ту страну, что там лежит, где небо с землей соединяется. Хоть Персия, хоть Китай. Нету мочи в деревне жить. То неурожай, то поборами обдирают в три выи. Да и голод уж из году в год. А в дальних землях, говорят, реки молочные с берегами кисельными, всё, что надобно – бери, сколь хошь. Да и красоту заморскую поглядеть охота. А тут что – сырость да хлябь, ни радости, ни услады взору.
- Бывал я в Персии… Да только небо там выше нашего, - путники, услышав эти слова, заметно погрустнели, - А что красоты тамошние – так какая там услада… Пыль да песок ветром завевает, домы каменные стоят… Девки там почитай и на улице не появляются, все по гаремам сидят, а коли и выходят – так покрывалами черными до пят закрыты. И не заговоришь с такой… Да и пекло там – солнце так греет, что камень плавится, разве ж можно там жить? Ни дождика, ни свежести. Ну а что люди там мудрые есть – и то правда. Дак только у нас на Руси не меньше умных – то. Вот у вас земля не родит, так надобно по – другому за ней ухаживать. Да и то, что водой её заливает – дело поправимое. Тока труда поболе вложить, и такие урожаи будут – что обзавидуешься.
И не было ничего, что давало бы повод усомниться в словах старика. Глушата уже заметно хлюпал носом, готовясь заплакать.
- Да не хнычь - улыбнулся дед. – Как солнце выйдет – покажу вам, где небо с землей встречается.
Глушата украдкой взглянул на него, и в глазах появились чуть заметные проблески надежды…
- Дед, научи, как рожь растить? – тихонько, чтоб другие не слышали, попросил Колоб, - да только так, чтоб и самим хватало, и князю в подать, и чтоб на прибыль оставалось? Авось, пригодится…
- Ну, слушай, да запоминай….
Проговорили они до первых лучей. Дождь уже прошел, и сквозь листву кое – где пробивались яркие солнечные блики. Шелестел золотом лес, а в воздухе разливалась такая свежесть, что даже мысль о персидской жаре казалась крамольной…
Уже четверо путников шли по лесной тропинке, пока не вышли на опушку. А впереди виднелась деревня, действительно, небо с землей соединялось именно в ней.
- Так, дед, обожди, это ж наш дом, мы ж оттуда и путь начали! Нет там неба, оно дальше! – воскликнул Глушата.
- А ты не в даль смотри, а наверх – путешественники задрали головы – протяни руку, да и прикоснешься к небу - то, и ближе ты его нигде на земле не увидишь.
Глушата, смеясь, водил рукой у себя над головой, и ласковое солнце своими лучами нежно гладило его пальцы, будто и впрямь он прикасался к небесам. Его спутники молча улыбались.
- Послушай, дед, - начал было подросток, но их ночного собеседника рядом уже не было….