1

Солнце то замирало, то кубарем скатывалось за холмы. Вечерний воздух, напоенный ароматами цветов, был густым, как кисель, который хлебали двое мужчин, сидящие на козлах.
- Да проснись же ты, каналья! – щелкая кнутом, прикрикнул один из них на засыпающую лошадёнку.
- Не надо нервничать, Джузеппе, - с улыбкой сказал тот, что постарше, - у каждого в жизни бывают неудачи. Не убивайся так, просто приложи все силы к тому, чтобы больше это не повторялось. И удача станет твоей спутницей. Но, поверь, она девица капризная, и чтобы её приручить, надо работать и работать, не покладая рук. Если надо, мы будем репетировать и днём и ночью, мы будем читать текст до тех пор, пока он не начнёт преследовать нас даже во сне.
- Брось! Это всё та толстая старуха, в чепце с розовыми кружевами. Кто её просил вопить на всю площадь? Её бы заставить кривляться перед этими зажравшимися ремесленниками, да ещё и в полуденный зной. У них – фиеста, а мы вкалываем! У меня от пота грим потёк! Как я мог ещё упасть? Как мог, так и упал! А она видите ли – «Так не умирают!». Вот скажи мне, Антонио, ну где она могла видеть, как умирают, а как нет.
- Ты ещё так молод, Джузеппе, - задумчиво глядя в пространство, произнёс его спутник, - зрителя надо любить. Каждого из них, будь то ремесленник или купец! Ты должен сыграть так, чтобы каждый из толпы почувствовал, что ты на помосте только для него, и что это не ты умираешь, а он сам! Поймай его взгляд, почувствуй дыхание, и тогда всё получится. И ни-ког-да, слышишь, никогда не задумывайся, как тебе упасть. Просто падай, будто тебя и впрямь убили. Если задуматься, тебе повезло – ведь то, на что у других уходит лет десять, ты проживаешь за час. Поделись этой жизнью со зрителями, не замыкай её в себе, не отделяйся. Ладно, иди спать, завтра очередной город, очередное представление. Летиция сама найдёт ночлег.
Услышав своё имя, лошадёнка оглянулась, и, словно прочитав мысли хозяина, засеменила к стоящим неподалёку деревьям. И когда далёкая звезда всплыла в вышине, осматривая укутанные туманом холмы, старый Антонио всё ещё сидел на козлах, мурлыкая под нос незатейливую песенку:
Улыбнись, друг мой, улыбнись!
Даже если душа умирает,
Улыбнись, друг мой, наша жизнь,
Так жестока порою бывает.
Ну, а если ж нет сил улыбаться –
Просто маску шута надевай,
За тебя он привычен смеяться,
Ты ж артист, лицедей, так и знай!
Улыбнись, друг мой, улыбнись…